Изя (так звали и зовут его друзья) вообще-то не собирался становится тяжелоатлетом. Он вполне успешно занимался вольной борьбой, к 15-ти годам был уже кандидатом в мастера спорта, чемпионом многих соревнований и собирался идти дальше. "Виной" всему стал его собственный тренер по борьбе Асланбек Дзгоев. У борцов в уголке зала стояла штанга, с которой они занимались физической подготовкой. От взгляда опытного тренера Дзгоева не ускользнуло то, что юный Изя мастерски манипулирует со штангой. И в один день он привел за руку юного Изю в зал тяжелой атлетики, передал его Ибрагиму Кодзоеву и сказал: "Я привел к тебе чемпиона". Изя до сих пор с трепетом говорит об Асланбеке Дзгоеве, которого, к сожалению, уже нет среди нас: "Великий человек!" Это был 1977 год.
Я к тому времени, в 16 лет, выполнял I-й взрослый разряд и в первый раз увидел Изю на первенстве Чечено-Ингушетии среди школьников в апреле 1977-го года. Он выиграл в весовой категории 67,5 кг подняв 85+110. Я стал чемпионом в категории 82,5 кг, а поднимал тогда: 102.5+122.5. Разумеется, особого внимания на чемпиона - новичка я не обратил. Ровно через полгода я его увидел снова, когда мы в составе единой команды Чечено - Ингушетии выступали на первенстве Юга - России в сентябре 1977-го года. Увидел и глаза мои полезли на лоб.
Я выступал в категории 82,5 кг, поднял 115+140 и занял второе место, а в предыдущей категории 75 кг выиграл Изя, выполнив норму мастера спорта СССР и подняв 130+160кг !!!
Еще через год мы вместе оказались в городе Харькове, где в ноябре 1978 года проходило первенство СССР среди юношей и выступали в одной и той же весовой категории 82,5 кг. Правда, я там не влез даже в десятку, особо и не думал про свое выступление, а весь был поглощен борьбой Изи за чемпионское звание. К сожалению, первое место Изя занял только в рывке, а в сумме был вторым, подняв 145+180 кг.
Все эти цифры я привожу для того, чтобы читатели узнали насколько стремительным был взлет Исраила Арсамакова в элиту советской тяжелой атлетики. Уже с 1979 года, спустя всего два года после начала занятий тяжелой атлетикой, Изя прочно вошел в тройку лучших тяжелоатлетов Советского Союза. Однако, затем последовали травмы и долгая жизнь второго, после Юрия Варданяна, номера в сборной страны. Были моменты, когда он в отчаянии завязывал с тяжелой атлетикой, но потом из-за разных обстоятельств возвращался. И, в конце-концов, дождался своего звездного часа. Судьба вознаградила его за долгие мучения и в 1988-м году он становится олимпийским чемпионом.
Много потом говорили, что ему просто повезло, если бы не дисквалифицировали болгар, то не видать ему олимпийского золота и т.д., и т.п. Но, как бы кто, что бы не пыхтел и не краснел от зависти и злости, факт остается фактом - Исраил Арсамаков - чемпион Олимпийских Игр-1988, чему я очень рад.
Хотелось бы упомянуть еще об одной специфической черте Арсамакова. С самого своего первого турнира он отличался исключительно серьезным отношением к каждому подходу на соревнованиях. Независимо от ранга соревнований, каждый свой подход к штанге он выполнял как будто в последний раз в жизни, как грудью на амбразуру. Меня тогда раздражала его манера долго, до последних отпущенных на подход секунд, готовиться к подходу. Но, сейчас понимаю, что он очень дорожил каждым подходом к штанге. И, как правило, работал на все шесть подходов.

В середине 1990-х годов Исраил Арсамаков был президентом Федерации тяжелой атлетики России. Не знаю, почему он покинул этот пост и не буду оценивать его работу в Федерации, но приведу лишь один факт - именно в период президенства Арсамакова Россия взяла два "золота" на Олимпиаде-1996.

Мовлади Абдулаев, 2007

Источник

УДЕЛ ВТОРЫХ

Мы встретились случайно на одной из самых оживленных улиц Сеула — Итхевоне. Признаться, даже не сразу узнал Исраила. Казалось бы, я должен был увидеть лицо победителя — счастливое, улыбающееся. Да и день был солнечный, яркий. А у Арсамакова лишь тяжелая усталость исходила из глубины его темных глаз.

Пошли мимо броских витрин магазинов и мелких лавчонок, перебрасываясь отдельными незначительными фразами. Беседа не клеилась. И он сказал:

—Приезжай после Олимпиады в Грозный, съездим в горы, покажу нашу родовую башню... Тогда и наговоримся. А сейчас состояние у меня, как у проколотого мяча.

На том и расстались.

Ингуши ревностно, бережно относятся к своим традициям, реликвиям. И поныне в дни празднеств, особо значимых событий в их семьях принято в первую очередь обращаться к своим истокам, предкам. Может, потому, что они, как и некоторые другие народы Северного Кавказа, на долгие годы были насильственно разлучены с родной землей. А в разлуке эти нравственные нити, связи обостряются и крепнут.

В селении Эрзи с незапамятных времен стоит родовая башня Хутуевых, от которых пошли и Арсамаковы. Примечательно, что начало этой фамилии положила... женщина, гордая и мужественная горянка Фала, которой удалось сделать то, что иной раз не под силу и мужчинам,— прекратить кровную месть. Славился этот род умелыми земледельцами, строителями, ремесленниками. А в начале 1962 года в Алма-Ате в семье спец-переселенцев Мариам и Магомед-Гирея Арсамаковых родился сын Изя, которому было предначертано стать первым олимпийским чемпионом Чечено-Ингушетии.

Впрочем, в возрасте нежном в нем стали раскрываться совсем иные способности. С детских лет Исраил много рисовал, лепил фигурки, а иногда создавал и целые скульптурные ком­позиции на горские мотивы (через год после его рождения семье удалось вернуться на родную землю и поселиться в Грозном). И работы эти нравились не только родителям и соседям. Знающие люди сулили маленькому Исраилу судьбу незаурядного ваятеля. На способного мальчика обратили внимание работники из Дома пионеров, местного Союза художников. Но внезапное увлечение спортом разрушило все эти надежды и планы.

В Чечено-Ингушетии, как и вообще на Северном Кавказе, борьба не просто спорт номер один, а нечто гораздо большее. Это — часть культуры народа, даже некий культ. Из поколения в поколение передаются сказания о знаменитых борцах, их силе и благородстве. И сегодня силачи особо почитаемы в этих краях. И мог ли такой крепкий, ловкий и сообразительный паренек, каким и был Арсамаков, не заглянуть в борцовскую секцию? И боролся он, по словам его друга, чемпиона мира Адлана Вараева, отчаянно, нередко не столько умением, сколько силой духа побеждал взрослых соперников.

Но последовал еще один поворот в его жизни. Если не касаться подробностей, то все произошло на удивление просто. На одном из занятий по общефизической подготовке его наставник, известный и авторитетный тренер Асланбек Дзгоев, заметил, как ловко обращается 14-летний Изек с тяжелой штангой, и буквально за руку привел своего ученика в динамовскую секцию тяжелой атлетики к Кодзоеву: «Вот, Ибрагим, будущий чемпион». Поступок истинного педагога, если учесть, что Арсамаков был одним из лучших учеников Дзгоева.

Правда, Кодзоев не сразу оценил достоинства новичка. Тогда у него тренировались рекордсмен мира Адам Сайдулаев, другие маститые штангисты. До новичка ли было? Да и сам Арсамаков какое-то время вовсе не был одержим новым видом спорта, нет-нет и заглядывал в секцию борьбы. Съездил даже на юношеское первенство страны по вольной борьбе — победил уверенно.

Но однажды Исраил узнал, что Кодзоев говорил ребятам о своем разочаровании— мол, больше разговоров и авансов было, а результата у Арсамакова не видно. Может, и нарочно обронил Ибрагим эту фразу, зная самолюбие Изи. Как бы то ни было, а задело это Арсамакова здорово. С того дня он взялся за дело всерьез, с присущей ему целеустремленностью. Было это зимой 1977 года...

Тема отношений спортсмена и тренера, их взаимного роста — особая, и требует она отдельного повествования. А сейчас скажу, что Арсамаков и Кодзоев сошлись в главном — в понимании сути такого союза, когда наставник, нисколько не задевая и не ущемляя собственного «я» своего ученика, создает самые благоприятные условия для максимальной реализации его способностей. Концепция, конечно, не новая. Однако сколько возникает на практике сложностей и нюансов... Помимо знаний, опыта, требуются здесь деликатность, интуиция, если хотите, мудрость тренера, чтобы все задуманное воспринималось спортсменом правильно и с пониманием. Именно в такой нравственной атмосфере может расти и развиваться атлет в первую очередь как личность, как единомышленник тренера, а не бездумный исполнитель чужой воли.

Да, тогдашнего Арсамакова пришлось изрядно «поломать». Перестраивать работу его мышечного аппарата, подтягивать отстающие группы мышц, ставить технику... Работа эта тяжкая и нудная, черновая. Но необходимая. И Исраил справился с ней легко и быстро. После года тренировок он выполнил норматив мастера спорта в полусреднем весе. Затем перешел в следующую категорию, а еще через год стал мастером спорта международного класса.

Вот тогда-то о нем и заговорили с восхищением, тогда и пообещали блестящее будущее. Накануне Московской Олимпиады его уже привлекают в сборную СССР. И вдруг — год топтания на одном месте. Правда, в том году Исраил становится серебряным призером чемпионатов мира и Европы среди юниоров, побеждает на взрослом Кубке страны. Но эти результаты не удовлетворяют ни его, ни руководителей тяжелой атлетики. Ждали ведь куда большего.

Только позже разобрались они с Кодзоевым в причинах. У тогдашних наставников сборной СССР был один основной принцип: работать и работать. Ну а если ты молодой, то и паши вдвойне, нарабатывай силушку! Вот такая универсальная была «методика». Безо всяких тонкостей, без понимания индивидуальных качеств атлетов. Арсамаков же привык тренироваться по-иному — с учетом самочувствия, особенностей своего молодого, еще не сложившегося организма. Да разве собирался кто-нибудь понять этого юнца? Не нравится? Уходи. Другие займут твое место.

Сами обстоятельства вынудили Исраила идти тогда на хитрость. Тренируется на сборах, а как почувствует перегрузку, сказывается больным или имитирует легкую травму. Отдохнет день-два — и снова за штангу. И результаты вновь стали расти. В 1981 году он выиграл юниорский чемпионат мира, установив высшие достижения для этого возраста во всех движениях и сумме двоеборья — 377,5 кг.

Разумеется, обман не мог длиться долго. И вскоре «симулянт» был с громом и молниями разоблачен, а что-бы впредь подобного не повторялось, к нему в сборной приставили сразу двух персональных тренеров. И хотя в последующие два года результаты Арсамакова росли, реального воплощения они не получали. Тогда в среднем весе блистал Юрик Варданян, и его сумма двоеборья — 400 кг — казалась фантастической. Поэтому все остальные штангисты этой весовой категории расценивались как дублеры Варданяна. Многие, видя бесперспективность, переходили в другие категории. Арсамаков остался, решил не маневрами, а делом доказать свою силу.

И вот довольно скоро его результаты вплотную приблизились к рекордным. Однако к тому времени у руководства сборной уже прочно закрепилось о нем мнение, как о неудобном, а значит, и неугодном Человеке. Очень уж был самостоятельным. Это не нравилось, и на чемпионаты уезжали другие.

Чем иначе можно "объяснить, что в 1982 году его, имевшего лучший результат в своем весе, не берут на мировое первенство в Любляну, потом— на Кубок Балтики? Каким-то чудом ему удается в третий раз в течение двух месяцев выйти на пик спортивной формы, и на юниорский чемпионат континента он едет с самыми радужными надеждами. Но там происходит нечто вообще из ряда вон выходящее. Очевидно, увлекшись стратегическими расчетами высшего порядка, тренеры нашей команды ухитрились заявить Исраила не в его весовой категории. Словом, и здесь не дали выступить.

Так прошли для Арсамакова еще два года. В 1984-м Исраил был готов к рекордным результатам. И вновь тренеры сборной сдержали атлета.
После очередного протеста спортсмена А. Прилепин и сказал ему: «Штанга не любит неудачников, а ты совсем издергался, парень. Завязывай лучше...»

Как-то Исраил признался мне, что, будь он в то время чемпионом мира или Европы, не задумываясь ушел бы из спорта. Терпеть блажь тренеров сил уже не было. Но он чувствовал, что еще и наполовину не реализовал себя, что его сила, мастерство требуют своего выхода — борьбы, первоклассного результата. А его раз за разом лишали всего этого. И он вновь не подчинился, остался.
В 1986 году сборную страны возглавлял уже Давид Ригерт. Счастье, казалось, начало улыбаться Арсамакову. Выиграл чемпионат Европы и совсем немного проиграл болгарам на мировом первенстве. А в начале следующего сезона он заболел. Хотел пропустить чемпионат Европы, однако тренеры настояли на его выступлении. За две недели Исраил форсированно набрал форму, показал на прикидке 175 кг в рывке и 220 кг в толчке. И понял, что выплеснул все — к выступлению в первенстве континента не готов. О чем честно сказал Ригерту. А в ответ услышал: «Не думай об этом, Изек, все будет в порядке. Время еще есть».

В Реймсе он получил первую в своей жизни «баранку». И вновь пошли разговоры, что, мол, Арсамаков уже выжатый лимон и проку от него не будет. Пожалуй, это был самый тяжелый период. Что-то сломалось в его могучем организме, и штанга буквально валилась из рук. В начале прошлого года его сняли со истипенди сборной. Бесславный конец неудавшейся спортивной карьеры становился реальностью, и Исраил, похоже, смирился с этим.

Вернула его на помост, как когда-то дала и саму жизнь, мать. Раньше она никогда не говорила с сыном о спорте.

А тут, во время телепередачи из олимпийского Калгари, не выдержала: «Сынок, как же переживают, наверное, за спортсменов их матери, если даже у меня за них душа изболелась. И как же они счастливы, когда их дети побеждают!» Не принята подобная сентиментальность в кавказских семьях, но, видно, уж очень исстрадалось сердце Мариам за сына.

Был у Исраила и другой разговор — с начальником динамовской команды округа Керимом Тебиловым. Настоящий, мужской, отеческий разговор. В конце его Керим Давыдович попросил: «Помоги нашей команде выступить на чемпионате страны, да и сам в последний раз испытай судьбу. Не может же она все время от тебя отворачиваться».

Все это вывело его из оцепенения. Правда, еще целый месяц он каждое утро приходил в зал, да и уходил ни с чем. Не мог себя заставить взяться за гриф. Но в конце концов взялся. Начал тренироваться. Выиграл чемпионат страны, и все, как говорится, пошло у него в гору.

Но не само собой, конечно. Ждало его еще одно серьезное испытание. По правилу чемпионы СССР становились первыми номерами и олимпийской сборной. Право на это Арсамаков завоевал. Но неожиданно решил выступить на Олимпиаде и Юрик Варданян. И Арсамаков вновь стал... вторым. Велика все же сила авторитетов и прежних заслуг! На прикидках знаменитый ветеран смог лишь приблизиться к результату Исраила, тогда как последнему пришлось многократно поднимать близкие к предельным веса, чтобы все же отстоять свое право на место в олимпийской команде.

Самое же удивительное заключалось в том, что и после всех этих проверок и испытаний в Арсамакова до конца так и не поверили. За день до соревнований средневесов в олимпийской деревне я встретил начальника Управления спортивных единоборств Госкомспорта СССР, известного в прошлом борца Геннадия Андреевича Сапунова и, естественно, поинтересовался, кто будет выступать завтра от нашей команды. «Сергей Ли и, возможно, Арсамаков»,— ответил Сапунов.

И все же день 24 сентября 1988 года стал Днем Арсамакова. Думаю, что ему выступать было сложнее, чем другим нашим ребятам. Одним из главных его соперников оказался техничный и сильный южно­корейский атлет Хьюнг Ли. Ну, а как хозяева Игр поддерживали своих спортсменов, видели все. В тот вечер Исраил покорил не только штангу и соперников, но и сердца болельщиков, И, думаю, больше всех был рад победе друга ассистировавший ему Юрий Захаревич.

— Вы знаете,— сказал он после соревнований,— эту медаль сегодня у Изи никто не смог бы отобрать. Поднял же он столько, сколько нужно было для победы. Потребовалось бы — поднял и больше.

Да, Исраил Арсамаков не стал ваятелем. Но сумел вылепить сильное тело и крепкий характер. В юности он, прочитав книгу об авторалли, запомнил выражение одного из героев: «Удел всех вторых — глотать пыль из-под колес первых». Фраза запомнилась. Решил, что будет только первым. На это ушла у него почти вся жизнь в спорте.

Михаил Говорков